Тернистый путь в науке
«..Я шагал напролом, никогда я не слыл недотрогой…»
Ю.Визбор
Введение: Если в поисковиках интернета набрать «Эффект Кабанова», то на некоторых сайтах кроме описания открытия, которым автор сделал огромный вклад в сверхдальнюю радиолокацию, есть слова об основании научной школы в области распространения радиоволн.
|
После 1995 года мы с супругой Еленой были дважды в Новосибирске на юбилеях : моей сестры – Харитоновой( Ураловой) Олимпиады Константиновны ( 70 лет) в 2007 году, моего брата - Уралова Владислава Константиновича (70 лет ) в 2010. Сын Семен настойчиво отправлял нас на юбилеи, беря все расходы на свой счет. В каждый приезд я встречался с друзьями своей студенческой группы - РТ-83 . Приезжал в родные стены Alma Mater (НЭТИ-НТГУ). Заходил в каждый корпус и бродил по коридорам. Заглядывал в аудитории своего факультета – РТФ. Здоровался со знакомыми преподавателями, даже если они меня и не узнавали. Оба раза удалось встретиться с куратором нашей группы- Яковлевым Альбертом Николаевичем. Практически время его не изменило, только добавилось много седины . Мы пили чай и долго разговаривали о наших общих знакомых.  В последнюю нашу встречу Альберт Николаевич подарил мне юбилейное издание, вышедшее к 50 -летию кафедры Теоретических основ радиотехники - ТОР . Многие из нас тогда были романтиками, воспитанные на таких книгах, как «Иду на грозу», « 9 дней одного года», на подвигах наших отцов . Если приходилось встречаться с подлостью или несправедливостью, то в душе были уверены, что это не типично и настанет время, когда меньше будет таких случаев. Эта романтика подтолкнула меня завести тетрадь «Мысли УСК», куда изредка записывал свои сомнения, соображения и восторги. Эпиграф на первой странице отражает романтизм той эпохи: « Здесь нужно чтоб рука была тверда, Здесь страх не должен подавать совета» Из Гете, Фауст» К. Маркс . Толик Горбачев был « Ленинским стипендиатом». Мы гордились тем , что он из нашей группы РТ-83. Со второго курса он работал на кафедре РП РПУ . Основная тематика по полосковым СВЧ линиям . В тетради «Мысли УСК» нашлась и такая запись: «…К ак ты будешь писать дипломный с таким дурным подчерком. Сегодня я встал относительно рано, решил заниматься, не знаю, что из этого выйдет. Лентяем я стал. Толик Горбачев трудиться день и ночь не смыкая глаз. Он добьется своего. Вот была бы сенсация, если бы он через два года после окончания института защитил бы диссертацию. А вообще, я бы не удивился этому. Это вполне закономерно. Вдобавок , была бы у него тема отличнейшая, т.е. стоящая и после защиты он не успокоился бы на лаврах, то я бы его просто боготворил. Если же будет все наоборот, то буду презирать. Хочется спать…» Правда защитился Толик не через два года, но твердо и уверенно шел к цели. После «Кандидатской» защитил «Докторскую». Я уважаю его за это.  Несколько раз я перечитывал юбилейное издание, подаренное Альбертом Николаевичем. И меня потянуло на воспоминания. Мне многие пророчили большое научное будущее. Почему так не получилось? А закончил я факультет с «Красным дипломом» и по баллам после Толика Горбачева был вторым на нашем факультете. И почему я не оказался в коллективе родного института ? Попробую вспомнить события того времени. Может я не прав в интерпретации чего-то. Воспоминания ведь субъективны. Не судите строго. « …Когда мы были молодыми
И чушь прекрасную несли…» В НЭТИ на Радиотехнический факультет я поступил в 1968 году после трех-годичной службы в Сов. Армии. Месяцем ранее я поступал в Новосибирский государственный университет . При поступлении в этот университет отслужившие в армии шли на общих основаниях, как и выпускники школ. Я сдал экзамены, но моих баллов не хватило. А до армии я поступал в Томский государственный университет. Первый экзамен по физике сдал на отлично, но от «головокружения от успеха» и от разгильдяйства математику завалил. В школе я учился хорошо, любил физику, математику. Единственный во всей школе самостоятельно занимался радиолюбительством: собирал ламповые приемники и транзисторные усилители. Мама и папа содействовали нашему техническому развитию. Выписывали в таежный поселок журналы : «Наука и жизнь», «Техника молодежи», «Знание- сила», «Радио». Хотя папа был гуманитарий «до мозга костей», а мама окончила три класса ЛИКБЕЗ-а. Как-то папа , втихаря от мамы , оплатил мне дорогостоящие радиодетали, заказав их по Посылторгу. Провалы при двух поступлениях и страх того, что мой мозг «отупел» за годы службы в армии, давили на меня и внушали опасения , что я не сдам сессии. Поэтому, несмотря на пересуды за спиной, я прилежно посещал все лекции и практические занятия. Да я и всегда любил учиться, узнавать что-то новое. Старался разобраться в непонятных для меня вопросах, задавал назойливые вопросы как лекторам, так и руководителям практических занятий. Любовь же к общественным наукам мне привила еще в школе Зоя Ивановна Меньщикова . Она была «сослана» хрущевскими опричниками в наш таежный поселок с должности второго секретаря Тюменского обкома партии. Историю, Обществоведение она давала очень интересно и на высоком институтском уровне. Таким образом сессии первого курса я сдал на отлично. Прочные знания по математике, физике и химии, заложенные на первом и втором курсах, позволили в дальнейшем легко и глубоко понимать специальные дисциплины радиотехники. Эти же знания позволяли быстро читать техническую литературу. А однажды случай поднял мой авторитет в глазах однокурсников. Я обнаружил глубоко завуалированную и грубую ошибку в примере решения курсового проекта по «Теории цепей». Плакаты с этим примером висели не один год возле кафедры. Женя Звягинцев- студент группы РТ-84, вступил со мной в спор. Он был въедливым при решении задач. Спорили даже в перерыве на лекциях, собирая вокруг студентов нашего потока. Чтобы разрешить наш спор мы обратились к руководителю практических занятий по «Теории цепей». Это было на консультации по курсовому проекту. Более получаса я доказывал им двоим свою правоту. Знание математики (дифференциальных уравнений) позволило мне «победить». Вокруг стояли и наблюдали за жарким спором ребята из наших групп РТ-83 и РТ-84. После этой «победы» отношение однокурсников потока ко мне стало меняться. Они поняли, что я не «зубрила», а учусь, чтобы добраться до сути вопросов. С этого момента многие из них перед экзаменами или по курсовым проектам стали обращаться ко мне за консультациями . Мне нравилось давать такие консультации. Тем более, объясняя, я сам глубже познавал предмет. Жаль, что язык у меня « косноязычный». А Женя Звягинцев стал одним из близких мне друзей. Альберт Николаевич Яковлев читал курс «Теоретические основы радиотехники» и был куратором нашей РТ-83 группы. Благодаря знанию математики, я легко осваивал этот курс. Альберт Николаевич пригласил меня начать работать с ним на кафедре. Я согласился и стал ходить два раза в неделю в его лабораторию, где получал различные задания. Словом, я постепенно стал заниматься наукой в области гидроакустики. Как отслужившему в Сов. Армии, мне предлагали войти в состав комитета комсомола потока или факультета. Я отказался, решив с головой уйти в учебу и науку. Тем более, что в 10 классе и в армии у меня были конфликтные ситуации как с комсомольскими, так и с партийными функционерами. А общественной работой решил заниматься в области профсоюзов - стал профоргом группы и входил в состав студенческого совета первого общежития РТФ. В начале следующего учебного года (3 курс) я пришел на кафедру ТОР к А.Н.Яковлеву. Мне сказали, что он уехал в Германию и будет через год. Ко мне подошла прихрамывающая на одну ногу женщина и предложила работать в группе студентов под ее руководством. При этом она добавила, что по этому вопросу она получила согласие Альберта Николаевича. Так я попал в научную студенческую группу, руководимую старшим научным сотрудником кафедры ТОР – Даниловой Тамарой Павловной. В группе были студенты с нашего потока, с потока постарше и с младшего потока. Тамара Павловна была хороший организатор и умела подбирать студентов. Практически весь день я проводил в институте. Приезжал в институт рано. Одно время завтракал в студенческой столовой. В тихие, просыпающиеся стены института любил приходить задолго до начала занятий . Сидел в аудитории или лекционном зале и занимался: читал записанные лекции или решал задачи. Часто прочитывал периодику. Иногда такие же «ранние» товарищи просили помочь в решении задачи или объяснить материал. Я с удовольствием объяснял им . Когда заканчивались занятия я шел в студенческую столовую или буфет, находящийся в здании института. После небольшого отдыха мой вектор движения был направлен в сторону читального зала библиотеки или на кафедру. В библиотеке я готовил домашние задания, писал конспекты, читал техническую и научную литературу по тематике нашего научного студенческого общества. На кафедре мы обсуждали проработанные нами темы. Искали оптимальное решение электронных схем. Проводили электрический монтаж схем, работая с паяльниками и монтажным инструментом. С помощью генератора, осциллографа, тестера и прочих приборов мы настраивали блоки. После ужина в студенческой столовой я, как правило, ехал в ГПНТБ (Государственная публичная научно- техническая библиотека) и часов до девяти вечера читал научно-технические журналы. Уже после закрытия библиотеки я возвращался на трамвае или троллейбусе домой. В субботу приходил из института рано. Катался на коньках, позднее стал бегать на лыжах. После пробежки шел в баню с сухим паром. В бесснежную пору катался на велосипеде. В такой распорядок вписывал походы в кинотеатры, театры, празднование разных торжеств и дней рождений, общественную работу.  Тамара Павловна обеспечивала нас инструментами, рабочими местами и необходимой комплектацией. Наиболее активным и трудолюбивым студентам она пробивала полставки лаборанта. В число их входил и я. В результате был создан прибор, в который входили блоки: Импульсного управления мощными передатчиками радиостанции; Синхронного создания шкалы дальности; Приема и фильтрации приходящих сигналов; Системы регистрации принятых сигналов на самописец. Кроме всего прочего я в библиотеке готовил теоретическую базу для предстоящего эксперимента: «Встречное наклонное зондирование ионосферы». « Досье на ионосферу»- так было написано на папке, в которую я конспектировал все, что представлялось мне интересным из научных и технических журналов. Зимой на четвертом курсе нашими силами был проведен эксперимент по встречному наклонному зондированию ионосферы. Передатчики и приемники располагались в войсковых частях под Москвой и под Новосибирском. Эксперимент был успешен. Наши старшие товарищи успешно защитили дипломы, а Саша Вевер поступил в аспирантуру к Кабанову Николаю Ивановичу. Я вышел на пятый курс. По положению высшей школы того времени заведующий кафедры должен расти в научном плане. Над Е. И.Машарским нависла угроза – оставление должности «Зав. кафедры РП РПУ». Он написал докторскую диссертацию и защитил ее в Томске. Документы из Томска были направлены в Москву в ВАК для утверждения. В это время из длительной командировки вернулся Дегтярь Геннадий Алексеевич – преподаватель кафедры РП РПУ. Говорили, что он был в Америке. Так вот, Геннадий Алексеевич пошел в обком партии и заявил, что докторская диссертация Е. И.Машарского - это компиляция кандидатских диссертаций сотрудников кафедры. В результате ВАК не утвердил докторскую диссертацию Е.И.Машарского . Эти сведения пронеслись по факультету, что совпадало с мнением сотрудников и отношением их к Г.А. Дегтярю , как очень справедливому человеку. После Толика Горбачева по суммарным баллам оценок в зачетке я был вторым на всем потоке. Но при распределении случилось что-то непонятное . Привожу запись того времени из тетради «Мысли УСК» : «10-12- 72 Давно не брался за тетрадь. Странное такое чувство как будь-то что-то уходит от меня. Вот уже сдал все экзамены и неделю нахожусь на производственной практике. Вернее- три дня. Что было на распределении. Сам черт ногу сломит . Да, плюнули в душу сильно. Странно, почему-то для меня это не было неожиданностью. Очевидно, что я вконец испорчен. И вполне чувствую, что такое может быть на свете. Осталось только одно – брюзжание и стойка в позе обиженного. А было все это так. Т.П. хотела определить меня в аспирантуру. Хотя, честно говоря, меня туда не очень - то тянет. Такое чувство – и хочется, и боязно. Боязно того, что не получится из меня настоящего ученого, а получится прихлебатель. Это равносильно тому, что сам себе наплюю в душу. Так вот, Т.П. хотела сделать все это по- нормальному. А профессор протянул туда человека, который шел восьмым, а мне выпало 2-м . За аспирантуру я не очень-то плачу. Не в этом дело. А дело в том, что игра идет в неоткрытую, а за спиной. Мной играют как футболом, нашпигованным знаниями. Чего хочет Т.П., я еще понять не могу. Если она хочет мне добра, то у нее огромное сердце и я преклоняюсь перед ней. Но средства и методы, которыми она ведет эту «игру» меня смущают . Это не по джентельменски. Что- то меня держит около нее. Не знаю. А человек, сидящий во мне, советует, требует порвать со всем этим, уйти, плюнуть на все… » На преддипломную практику я был распределен на кафедру Антенно-фидерных устройств (АФУ). После защиты диплома я должен был пойти в НИИ электроники при Чкаловском авиастроительном заводе. Диплом я защитил на отлично. Пока был на преддипломной практике и писал диплом, меня каким – то образом перераспределили из института на кафедру АФУ НЭТИ с условием, что я подам заявление в аспирантуру к Н.И.Кабанову Я подал заявление . Все эти манипуляции делались за моей спиной. Какие уж аргументы приводила Тамара Павловна, я не знаю. А убеждать она умела. И делала это напористо. Итак, первого сентября 1973 года я пришел в НЭТИ. Меня сходу отправили во главе группы первокурсников на уборку урожая в один из целинных зерносовхозов в Кулундинской степи. С поручением я справился успешно. 16. 10. 1973 года меня зачислили в аспирантуру. Кафедра АФУ проводила эксперименты и научные исследования по изучению отражений радиосигналов коротковолнового диапазона. Были заключены договоры с различными радиостанциями. Экспериментаторы создали аппаратуру, с помощью которой мощные передатчики излучали радиосигналы очень короткой длительности (0,01-0,001 сек). Эти радиосигналы отражались обратно от различных препятствий : слои атмосферы, слои ионосферы, метеорные следы, стаи уток и гусей, самолетов и т.д. Отраженные сигналы приходили на приемник радиостанции и высвечивались на специальных экранах. Одновременно их разными способами фиксировали: самописцы, фотокамеры, кинокамеры и т.д. Результаты экспериментов анализировались. За год до поступления в аспирантуру Саши Вевера, экспериментаторы обнаружили отражения, синхронные с метеорными потоками, в которые входила Земля. Земля, вращаясь вокруг Солнца, несколько раз в году попадает в сгусток мельчайших частиц, движущихся по определенной своей орбите. При попадании в околоземное пространство эти частицы сгорают, при этом образуется след, который иногда видим , но большинство следов невидимы для глаза. Радиоволны отражаются от следов и они становятся видимыми на специальных индикаторах. Анализ позволил предположить и доказать, что существует переотражение от земной поверхности через метеорные следы. Подали заявку и получили положительное решение. Изобретение 409163, опубликовано 30-12-1973, бюллетень №48. Кабановым Николаем Ивановичем была поставлена задача Саше Веверу и мне: углубленное изучение этого эффекта. Результаты исследований должны были использовать как в народном хозяйстве, так и в оборонных областях. «Засучив рукава» мы с Сашей Вевером принялись за работу. Начали с того, что на радиостанциях проводили эксперименты по обнаружению отражения радиоволн от метеорных следов. Обнаружив, фиксировали их. Проводили это по ночам на свободных радиостанциях. Особенно ценные сведения получали во время метеорных потоков. Но для дальнейшего углубленного изучения приходящих сигналов существующие методы фиксации сигналов были непригодны, либо очень дорогостоящи и малоэффективны. Задача фиксировать вид радио-отражений другим способом с дальнейшей возможностью перевода их в цифровую форму и последующей обработкой на ЭВМ становилась актуальной. И я стал заниматься как разработкой, так и созданием экспериментального образца такого прибора. Это делалось параллельно с экспериментами на радиостанциях. Работали мы много, порою до вечернего закрытия Второго корпуса НЭТИ. Параллельно готовился я и к сдаче кандидатского минимума по философии и иностранному языку . Режим отдыха был таким же, как и во времена студенчества. Выступали с работами на конференциях в Новосибирске, Казани, Томске. Публиковали наши работы в различных сборниках. Так было до весны 1974 года. А потом «пошло и поехало» . Но все по порядку. Как уже было замечено - Е. И. Машарскому предстояло оставлять должность заведующего кафедры РП-РПУ. А это потеря реальной власти: кафедра - то была выпускающей. Всё окружение Е.И.Машарского искало выход из создавшейся ситуации- и нашли. В начале 1974 года на РТФ НЭТИ была создана Научно-исследовательская лаборатория радиотехнических устройств (НИЛ РТУ РТФ). Руководителем лаборатории стал Е. И. Машарский. Одна из задач лаборатории: воплощать в металле совместные разработки в области УКВ и СВЧ. Естественно руководство института и проректор но научной работе были «за»- это же реальные деньги и рабочие места в институт. А Е.И.Машарский и его окружение оставались при реальной власти – денежной . Евгений Израилевич- выпускник ЛЭТИ и поэтому основными заказчиками стали ленинградские НИИ и заводы. Была одна «загвоздка» - работы были очень секретные. Для расширения деятельности необходимо было отдельное замкнутое помещение с отдельным входом, где мог бы дежурить охранник. Лаборатории кафедры АФУ подходили по всем критериям. Они были угловыми и с большими площадями, т.к. для проведения лабораторных работ требовались большие расстояния между приемной и передающей антеннами. Кафедры граничили друг с другом. И если занять под НИЛ РТУ помещение кафедры АФУ, то и преподавателям факультета будет легче участвовать в работе этой лаборатории. Но для этого надо перевести кафедру АФУ в другое помещение или расформировать, сделав лабораторией при кафедры РП РПУ. Как только Николай Иванович Кабанов появлялся в кабинете кафедры АФУ, то к нему начинали ходить сотрудники кафедры РП-РПУ. Они по очереди заходили и психологически его изматывали. Всем преподавателям РП-РПУ хотелось побыстрее и побольше зарабатывать денег и они сплотились против Н.И.Кабанова. Хотя благодаря приглашению в институт Н.И. Кабанова многие из них относительно быстро смогли защитить свои диссертации. Началась длительная психологическая атака на Николая Ивановича . Возникает вопрос: почему сотрудники кафедры АФУ не противились этому? Тогда в начале шестидесятых надо было укреплять научный статус молодого института – НЭТИ. Приглашали докторов наук на ведущие направления. Таким образом, ученый совет института приобретал вес и появлялась возможность создавать совет по защите диссертации на соискание ученой степени кандидата наук для некоторых направлений. Для этого и была в 1964 году создана кафедра АФУ и возглавить ее пригласили Н.И. Кабанова. С кафедры ТОР были туда переведены : ст. преподаватель В.А. Леонтьев, ассистенты В. М. Постников, А.М. Севастьянова, Г.С. Шадрина. Сотрудники были сорваны с насиженных мест, например, В.А. Леонтьев серьезно занимался гидроакустикой. Они защищали кандидатские диссертации уже будучи на кафедре АФУ. Практически все диссертации не были связаны с распространением радиоволн КВ диапазона и рассеянием радиоволн от земной поверхности . На заседаниях кафедры, на которых пришлось присутствовать мне, чувствовались сильно натянутые отношения между В.А. Леонтьевым и Н.И.Кабановым. В течении года, наблюдая за сотрудниками кафедры, я сделал вывод- только Александра Михайловна Севастьянова могла поддержать Николая Ивановича и дать отпор этим шантажистам с кафедры РП-РПУ. В.Ф. Постников и Г.С. Шадрина были тихими, застенчивыми и нельзя было ожидать от них активной защиты интересов кафедры. Школа Н.И.Кабанова только начала формироваться с С.Г.Евсюкова Об этом говорит даже название его диссертации: «Статистический анализ и многоканальный прием сигналов ВНЗ различной интенсивности». Но он защитился в 1973 году и реального авторитета в институте не имел. У его продолжателя- аспиранта N направление исследований было по обнаружению слабых сигналов ВНЗ. У Саши Вевера и у меня было направление: изучение рассеяния радиоволн от земли через метеоры. У соискателя Т.П.Даниловой была тема по встречному наклонному зондированию ионосферы. Таким образом все темы были продолжением дела Кабанова Николая Ивановича. Николай Иванович Кабанов был чистым экспериментатором и настаивал на проведении реальных экспериментов. Были заключены договоры о сотрудничестве с радиостанциями КВ диапазона, на которых мы проводили исследования ионосферных отражений. На одной из них стоял многоканальный самописец с разработанными системами управления передатчиком и кинокамерой. На период борьбы с Н.И. Кабановым руководство института А.М.Севастьянову оправляют на курсы повышения квалификации. Это говорит о том, что в ректорате (по науке) были в сговоре с Е.И.Машарским Мы – аспиранты (N и я) часто днями сидели в лаборатории, настраивая наши экспериментальные приборы, реально наблюдали эти психологические атаки на нашего шефа. Дверь кабинета заведующего кафедры АФУ была недалеко от нашей лаборатории. О приходе недобрых людей нам дополнительно сообщал заведующий лабораториями (своеобразный научный хозяйственник). Расчет был верен - у Николая Ивановича случился нервный срыв и он попал в соответствующую больницу. Теперь у ректората был реальный повод отправить Н.И.Кабанова на пенсию. В 1975 году сотрудники кафедры В.А. Леонтьев, В. М. Постников, Г.С. Шадрина, Евсюков С.Г. уже почему-то числились преподавателями РП-РПУ ( хотя кафедра АФУ реально существовала на бумаге). А Саша Вевер каким – то образом после аспирантуры был распределен на кафедру математики. На кафедре АФУ таким образом остались только два аспиранта. О том, что все преподаватели ушли с кафедры я узнал значительно позже, ибо никогда меня не интересовали сплетни и интриги. Выгнать нас из аспирантуры не имели право и это мешало ректорату официально уволить Н.И. Кабанова, а Е.И. Машарскому начать перепланировку площадей кафедры АФУ. К тому времени мною был закончен экспериментальный образец прибора записи сигналов, отраженных при зондировании ионосферы, и удалось даже записать целых две кассеты. Результаты эксперимента просматривались нами уже в лаборатории на кафедре с помощью осциллографа. Естественно сразу все не получается, и приходилось все подстраивать и дорабатывать . Содействие в создании прибора оказывал Логачев Володя (Владимир Григорьевич). На кафедре АФУ практически не было низкочастотных транзисторов, конденсаторов, дросселей и т.д. На кафедре РП-РПУ их было много. Заведовал радиодеталями Володя . Я приходил к нему в лабораторию и краснея просил какой – нибудь конденсатор или пару сопротивлений. По сравнению с потребностью кафедры РП-РПУ моя потребность была менее одной десятой процента. И приходил я уже тогда, когда был безвыход, или «горела» настройка схемы. Дорогостоящие полевые транзисторы (брак по внешнему виду) я за деньги аспирантуры выписывал на заводах. Ходовую мелочь покупал на городской барахолке за свои наличные. Володя никогда не отказывал.Я очень благодарен ему. Когда Володя доставал нужные мне номиналы из огромнейшей кассы радиодеталей, он шутя напевал : « Кудри вьются, кудри вьются у блядей! Почему они не вьются у порядочных людей? Потому что у людей денег нет на бигудей! » В то время у меня курчавились волосы. В один зимних вечеров (1974 г.), когда мы настраивали приборы, в нашу лабораторию зашел Евгений Израилевич. Поздоровавшись, он взял стул и присел между мной и N-ом. Поговорив на общие темы, он предложил перейти к нему в аспирантуру. Мы ответили категорическим отказом. Договоры кафедры АФУ с радиостанциями были расторгнуты и проводить дальнейшие эксперименты по изучению ионосферы стало невозможно. У нас, оставшихся двух аспирантов Николая Ивановича, была ликвидирована экспериментальная база . А до прихода в НЭТИ Е. И.Машарский длительное время работал на предприятиях Министерства связи СССР. Вполне возможно, что расторжение договоров не прошло без его участия. Для получения полной картины рассеяния радиоволн через метеорные следы и интерпретации экспериментальных данных необходимо было построить математическую модель этого эффекта. Сделать это было можно только численными методами. Будучи студентом я стал самостоятельно программировать на «Фортране» и в экономическую часть диплома включил расчет взаимного влияния радиостанций, работающих в смежных районах ионосферы. Осваивать программирование мне помогал Женя Коняшенко (Евгений Александрович. Он был аспирантом и проводил численное моделирование антенных решеток. Работал он по заданию одного из НИИ г. Новосибирска. Начинал работать я на институтской ЭВМ «Минск -32» . Для новой задачи ЭВМ «Минск 32» была очень слаба. В институте «Энергетики» поставили самую мощную в СССР ЭВМ "БЭСМ-6". Днем на ней считали сотрудники института, а остальное машинное время продавали сторонним. Я стал осваивать работу на этой ЭВМ. Но денег в аспирантуре было мало. В поисках финансирования я неоднократно обращался к Н.И. Кабанову. Он мне обещал, но сделать ничего не смог. После больницы Николай Иванович появлялся в институте редко и я «ловил» его. В конце осени 1974 я застал его, выходящим вместе с Е.И.Машарским от ректора. При мне Николай Иванович обратился Евгению Израилевичу с просьбой - помочь мне. Е. И. Машарский тут же энергично уверил Николая Ивановича в том, что поможет обязательно. После этого я несколько раз обращался к Евгению Израилевичу по поводу машинного времени. Он каждый раз обещал решить вопрос. На кафедре РП-РПУ машинное время со всех хоздоговорных работ объединили вместе. Программист в конце программы указывал код счета, с которого надо снимать деньги. На свой страх и риск я стал ставить код кафедры РП-РПУ –НЭТИ . Задача по многолучевому рассеянию значительно сложнее тех задач, которые считали на кафедре РП-РПУ . В результате мои задачи съели около 70% машинного времени всей кафедры. Обнаружили это только в конце весны 1976 года. Е.И.Машарский был в ярости и потянул меня на ковер к проректору по научной работе А.Г. Козачку. Я стоял перед ними и давал пояснения: - напомнил про обещание Евгения Израилевича Кабанову Николаю Ивановичу помочь мне с машинным временем; - напомнил про многократные обращения к Евгению Израилевичу по этому вопросу. При этом указывал точные даты и время. Машарский Е.И. изменился в лице. Подумав, он задал вопрос о задаче, на которую я потратил денег больше, чем все сотрудники кафедры. Я подробно пояснил. Тогда он попросил предоставить алгоритм задачи. Я ответил, что это будет целая глава диссертации, но пока написана она в черновике. На кафедре АФУ почему-то исчезла машинистка, а если будут печатать текст машинистки кафедры РП-РПУ, то глава будет готова через две недели. Переглянувшись с проректором по науке, Е. И.Машарский назвал фамилию машинистки. На прощание А.Г. Козачек строго внушал мне, что за такие проделки меня могут с позором выгнать из аспирантуры. Я свое обещание выполнил с задержкой на два дня. Когда отдавал текст главы, с вписанными от руки формулами, сказал, что могу предоставить несколько рулонов распечаток программ и стопку перфокарт Стопка насчитывала более 1000 перфокарт, состояла из основной программы и кучи подпрограмм. Через месяц мне вернули материал главы. Многие формулы были обведены синим карандашам. Текст и формулы касались сложных вопросов теории электромагнитного поля и кто- то тщательно все проверял. Это могли быть только В.Ф. Постников или В.А.Леонтьев. А красными чернилами Е.И.Машарский в четырех местах по ходу текста написал замечания общего характера. Я прекрасно понимал, что аспирантура моя закончится ничем и летом 1976 года пошел в строительный отряд, состоящий из инженеров нашего факультета . Летний отпуск мне был положен . В предыдущие годы в это время приходилось «пахать» до изнеможения сил. В конце весны 1976 года небольшая группа сотрудников кафедры, в которую входил я, проводили сортировку вещей в кабинете Николая Ивановича.Обнаружили довоенную книжку аспиранта Николая Ивановича. Из нее мы узнали, что он тогда сдавал два иностранных языка. Обнаружили уже рассекреченный второй экземпляр кандидатской диссертации. Она была посвящена отражающим поверхностям (ЭПР) различных самолетов и бомб, стаи гусей и уток и т.д. Исследования проводились в различное время года: в ясную погоду, в дождь, снег, в грозу и т.д. . Диссертация была насыщена экспериментальными радиолокационными наблюдениями. Еще мы наткнулись на большой чемодан. Открыли, а он был заполнен небольшими свертками прозрачных калек. На каждой кальке были вручную скопированы с индикатора кругового обзора радиолокатора или осциллографа принятые радиосигналы. На кальке стояла дата и четырехзначный номер. Это был огромнейший статистический материал на заре становления советской радиолокации. Тетради, в которой была бы расшифровка номеров на кальках , в чемодане не было. Собрав все то, что могло принадлежать Николаю Ивановичу, мы взяли такси и поехали к нему домой в Академгородок на Золотодолинскую улицу, где жили академики и доктора Сибирской академии наук. Жил он в пятиэтажном доме в трехкомнатной или четырехкомнатной квартире. Была еще однокомнатная квартира, переоборудованная в рабочий кабинет. В кабинете меня поразило обилие книг, журналов, вырезок и т.д. Они располагались везде: на стеллажах, сооруженных до потолка, этажерках, полочках , столах . Был рабочий стол с настольной лампой, место для отдыха и лестница - стремянка, с помощью которой можно было достать книги с верхних полок . Чувствовалось, что с книгами работали. После мне рассказали, что Николай Иванович был увлечен Русским языком: особенностями словообразования, историей и т.д. 16-10- 1976 года я был «отчислен из аспирантуры в связи с окончанием срока обучения» 01-11- 1976 подал заявление а «Сибирский государственный научно исследовательский институт метрологии» в отдел №8. И был принят на должность и.о. старшего научного сотрудника. Выводы к первой части . 1. В 1964 году была создана кафедра АФУ и возглавить ее пригласили Н.И.Кабанова . С кафедры ТОР на кафедру АФУ были переведены несколько сотрудников. Естественно, что многие из них продолжали разрабатывать свои прежние научные направления. 2. Школа Н.И. Кабанова начала формироваться с 1970 года, когда в аспирантуру поступил Евсюков С.Г. . Укреплению и расширению школы способствовали темы: соискателя Т.П. Даниловой и аспирантов: А.С.Вевера , N и С.К.Уралова. 3. Предвкушение от реальной финансовой власти и хорошо оплачиваемых НИР-ов и ОКР-ов толкнули Е.И. Машарского и его сподвижников на уничтожение кафедры АФУ путем превращения Н.И.Кабанова в недееспособного индивидуума.Хорошо организованное психологическое давление на Н.И. Кабанова непроизвольно наводит на мысль, что сподвижников Е.И. Машарского консультировали как психологи, так и психиатры. 4. Своим открытием Н.И. Кабанов перечеркнул выводы многих виртуальных (теоретиков) ученых и поэтому как в верхах министерств, так и в научных кругах у него было много недоброжелателей. Многие виртуальные теоретики боялись создания и укрепления школы Кабанова, ибо исследования учеников школы опирались на реальные эксперименты. Среди физиков- экспериментаторов ходит такая легенда: в каком бы виде (правильном или перевернутом) не принести виртуальному теоретику картину наблюдений, он, теоретик, всегда выстроит логичную теорию, четко объясняющую результаты эксперимента. Е.И.Машарский и ректорат понимали это и надеялись на молчаливое согласие с их действиями как в Министерствах, так и в Академии наук. 5. Как только Н.И.Кабанов попал в больницу преподавателям кафедры АФУ предложили добровольно-принудительно написать заявления о переводе на кафедру РП-РПУ(1975 год). Это ясно следует из представленной на интернете истории кафедры РП-РПУ. Формально же Н.И.Кабанов был заведующий кафедрой АФУ как минимум до середины октября 1976 года. Это следует из выданного мне «Удостоверения № 1516» от 18-12-1981. Подпись под ним поставили: Ректор Г.П. Лыщинский и Зав. аспирантурой М.Е. Базалеева. 6. Кабанова Николая Ивановича вышвырнули из науки в 63 года. А это возраст, когда ученые передают свой многолетний опыт ученикам своей школы. Он большой практик и просто взглянув на экран индикатора или на записанные сигналы, он четко их классифицировал или указывал на новые, неизвестные ему, которые следует изучить. 7. Я «двумя руками и двумя ногами» за то, чтобы преподаватели учебных заведений участвовали в НИР-ах , ОКР-ах и т.д. Но достижение целей такими низкими методами и способами, которые применили Е.И. Машарский и его сподвижники граничат со страшным беспределом . И чем-то напоминают действия - «любой ценой» Иозефа Зюсса и его сподвижников. А как закончил Иозеф Зюсс прочитайте у Лиона Фейхтвангера. Приложение. Если в тексте выше по возможности старался избегать специальных терминов и выражений (технические, научные и т.д. ), то текст ниже будет излагаться произвольно. Кабанов Николай Иванович  Николай Иванович родился в 1912 году в Москве. В 1936 году закончил Московский институт связи . Еще будучи студентом работал в «Особом техническом бюро по военным изобретениям». Пытливый мозг молодого инженера работал непрерывно и он часто сам подавал заявки на изобретения. На многие приходил отказ с резолюцией: преждевременно. В этот же период он поступает в аспирантуру. В ойна спутала все планы – его призвали военным инженером на радиотехнические системы обороны Москвы. Он и его подчиненные непрерывно сидят за индикаторами радиолокаторов и учатся распознавать различные объекты: самолеты , бомбы, стаи гусей и уток в различное время дня и в разное время года. Это было время становления советской радиолокации, которая также помогала защищать столицу от вражеских налетов. Война закончилась. По просьбе сотрудников Астрономического института им. Штернберга с помощью радиолокаторов 9-10 октября 1946 года Николай Иванович наблюдал за метеорным дождем «Дракониды». Такого эксперимента еще никто не проводил. При наблюдении отраженных радиосигналов Николай Иванович часто наблюдал непонятные рассеяния. Английская группа ученых, возглавляемая Т. Эккерслеем, утверждала, что это рассеивает радиоволны нижний слой ионосферы. В 1947 году Николай Иванович поставил эксперимент с автоответчиком. Помня, как иностранцы украли у А.С. Попова изобретение «Радио», Николай Иванович подает заявку на открытие. В этом ему помогла интуиция, сложившаяся за многие часы работы у экранов радиолокаторов, помноженная на годы работы в «Особом техническом бюро по военным изобретениям». Это был смелый шаг, шедший в разрез со сложившимися представлениями в этом вопросе маститых ученых. Через два года после открытия Н. И. Кабановым коротковолнового рассеяния оно было подтверждено американским физиком А. Беннером. Николаю Ивановичу было 35 лет, когда он подал заявку на открытие (1947 г). В декабре 1949 года Н.И. Кабанов повторил эксперимент. Радиолокатор передавал импульсы из Москвы в направлении Черного моря. В 1950 г. Государственная комиссия под председательством академика А.И. Берга после рассмотрения данных, полученных Н.И. Кабановым, дала следующее заключение: "Настоящей работой впервые экспериментально установлено существование регулярных рассеянных отражений от Земли на коротких волнах, что имеет принципиальное значение для исследований условий распространения коротких волн, в частности применительно к эксплуатации магистральных линий и средств дальней радионавигации". Результаты тщательной проверки заявки на открытие были представлены в докладе в 1959 году в США на IХ пленарной Ассамблее консультативного комитета по радио (МККР). В ноябре 1960 г. председатель Государственного комитета по делам изобретений при Совете Министров СССР вручил Н. И. Кабанову ДИПЛОМ №1 на открытие, которое зарегистрировано в Госреестре открытий СССР 26-06-1957 г. под №1 с приоритетом от 15.03. 1947 г. , В СССР до этого случая открытия не регистрировали. Н.И. Кабанов был первопроходцем. Но более десяти лет ушло на защиту своего открытия у Николая Ивановича. В министерствах, ведомствах, да и в Академии наук у него появились завистники, недоброжелатели и враги. Кабанов Н.И. покидает Москву. Его приглашают в Академгородок СО АН СССР (Новосибирск). В сибирском Академгородке собираются многие, кому по каким- то причинам тесно в Москве. В 1964 году из состава кафедры Теоретических основ радиотехники (ТОР) Новосибирского электротехнического института (НЭТИ) была выделена кафедра Антенно-фидерных устройств (АФУ). Возглавить кафедру АФУ пригласили Николая Ивановича Кабанова. Направление исследований у многих сотрудников кафедры ТОР, переведенных на кафедру АФУ, шло в разрез с направлением работ Н.И .Кабанова. Реальное формирование школы Н.И. Кабанова началось с момента защиты кандидатской диссертации С.Г. Евсюковым ( 1973 г.). В это время в аспирантуру к Н.И.Кабанову было принято несколько человек, которые начали разрабатывать темы, продолжавшие изучение коротковолнового рассеяния в ионосфере. В это же время кафедра АФУ участвует в эксперименте по информационной связи через радиоканал двух вычислительных центров, расположенных в НЭТИ и в Академгородке. На то время это был существенный прогресс. В 1974 году Николай Иванович попадает в больницу. В 1975 году по каким-то причинам все сотрудники кафедры были переведены на кафедру РП-РПУ. Формально Зав. кафедрой АФУ Н.И.Кабанов остается до середины октября 1976 года. Результат: формирование школы Н.И.Кабанова не произошло, а кафедра АФУ превращается в лабораторию АФУ при кафедре РП-РПУ. Площади, занимаемые кафедрой АФУ перепланируются под Научно-исследовательскую лабораторию радиотехнических устройств (НИЛ РТУ РТФ). А руководителем НИЛ РТУ РТФ был Е. И. Машарский –зав. кафедрой РП-РПУ. У Кабанова Николая Ивановича был огромнейший опыт по наблюдения отраженных радиосигналов при зондировании ионосферы. Существует миф: в КБ Андрея Николаевича Туполева не получался опытный образец самолета. Академик сел в самолет на испытательный полет, во время которого он ходил по салону, слушал, щупал и т.д. Позже он дал рекомендации: где что надо обрезать, удлинить и т.п. Просчитали, смоделировали и подтвердилось, что интуиция академика не подвела. То есть она (интуиция) опиралась на огромный практический опыт. Когда Николаю Ивановичу показывали результаты радиозондирования ионосферы, то он сразу точно мог описать результаты эксперимента, проведя классификацию отраженных сигналов от метеорного следа , от слоев F , от слоя E, от нижних слоев ионосферы, от земной поверхности, от водной поверхности и т.д. Если встречалось неизвестное отражение, то он предполагал от чего это отражение могло быть и рекомендовал изменить условия эксперимента. Это подчеркивает то, что Николай Иванович обладал интуицией, которая опиралась на его большой практический опыт. В 63 года его лишили кафедры и экспериментальной базы для исследования КВ рассеяния. А это «золотой период», когда ученый передает свой опыт ученикам.. Как Альберт Эйнштейн, так и Н.И. Кабанов работали с изобретениями (Эйнштейн- в «Федеральном Бюро патентования изобретений»(Берн), Кабанов - в «Особом техническом бюро по военным изобретениям» ). Таким образом, изучая и анализируя чужие изобретения, у талантливых ученых развивается глубже и собственная интуиция. И когда ученым (Альберту Эйнштейну и Н.И. Кабанову) пришлось принимать сложное и поворотное решение собственной труднейшей задачи, то их гениальные интуиции сработали. Увы, но как лектор Николай Иванович не пользовался авторитетом у студентов. Он приходил на лекцию с кучей плакатов, на которых были нарисованы формулы, графики и таблицы. Без эмоций в голосе он четко излагал материал. Это не нравилось студентам . По сравнению с теми преподавателями, которые писали формулы крупным подчерком на доске или делали выводы теорем, а по ходу вставляли шутки и делали лирические отступления на лекциях Н.И. Кабанова студентам было очень скучно. Но как нам рассказывали приезжавшие из заграничных командировок преподаватели, что, например в Германии свободное чтение лекции считается дурным тоном. Должно все выглядеть в виде четкого доклада с применением плакатов с формулами, таблицами, графиками и т.д. Т.е. надо не тратить время на написание мелом на доске формул, графиков и т.д. Аудитория за время лекции должна получить максимум информации. Таким образом получается, что Н.И. Кабанов читал лекции по европейским образцам. PS: Николай Иванович шутил: «Сидя в Мытищах, теперь я могу наблюдать за побережьем Персидского залива.» – И добавлял с серьезным видом: - «В каждой шутке есть доля шутки, а остальное – правда». PPS: Что объединяет Н.И.Кабанова и С.К. Уралова , то бишь меня ? Утверждение : «Дракониды» Доказательство : 9-10 октября 1946 г. Н.И. Кабанов впервые в мире в помощью радиолокатора наблюдал своенравный метеорный поток «Дракониды» . В это же время у Екатерины и Константина Ураловых впервые в мире появился на свет сын Сергей, то бишь я. Активность звездопада «Дракониды»: ежегодно в максимуме 10 - 20 метеоров в час, но в 1936 и 1946 году наблюдались метеорные ливни звездопада его с несколькими тысячами метеоров в час . " В каждой шутке есть доля шутки, а остальное – правда". С уважением, |